В целом, это был неравный бой. Как говорит Рожков на своём «англо-русско-интернетном» жаргоне будущего – «читерил нипАдеццки». За год около пришельца и его компьютеров понахваталась… всякого непотребного… пару раз обороты в общении с не сведующими что к чему товарищами чекистами в ГУГБ выскакивали… они сразу даже не поняли, о чём то я. Хорошо, что обороты речи были не англоязычные, а обычные обыденно- хамские из повседневной речи 21 века (как это у Рожквоа часто бывает) и вопросов ненужных, скорее всего, у собеседников не возникло.

Почему спор был неравен? Всё дело в том, что наши фильмы, музыка и, как ни странно, даже обычные книги уступают продукции (да, использую определение Никиты!) 21-го века.

То самое техническое превосходство, новый опыт… и ладно, когда фильмы и музыку создаются с помощью новых технологий и приёмчиков всяких модных навыдумывали… но и когда книги пишут на чего только голова не придумает – про всяких чудищ инопланетных, про волшебников и всяких вурдалаков, гоблинов, эльфов и орков этих. И ведь, действительно увлекательно! Большим выбором и числом произведений на любой вкус берут. Прав он.

Рожков прямо говорит – СССР должен не сопротивляться подобному в культуре, если хочет выиграть битву за умы. Нафиг, говорит «промоушен привлекательности социализма», «про пролетарскую сознательность» и прочую идеологию (он выразился ещё жестче, если честно – назвал «идеологической лабудой»), главное дело, заявляет в другом – чтобы каждый чел в мире знал – это придумали в СССР!

«Мягкая сила». Все уши с ней прожужжал.

Хотя насчёт «тыкать носом капиталистов в их дерьмо» он полностью согласен.

Хорошо, что он к нам попал. Представляю, как за океаном обрадовались бы, попади он к ним, получил бы он свои миллионы в этих долларах за все свои знания. А что ему – думаю, и там не пропал бы и не сильно переживал то, что вокруг – Америка.

Но преимущества пытаться извлечь в технике и науке – одно. А вот культура такая, буржуазная насквозь, хотя и очень завлекательная… не пропустят у нас по идеологическим соображениям ничего из его идей. И близко ничего подобного не будет. Лет десять так точно, а там и дальше – сомнительно. Его слова про плюсы и минусы идеологической деятельности некоего товарища Суслова были давно уже в списке тем, которые с прицелом на лет тридцать вперёд готовил Поташник и я на самый верх. Задачу из Кремля сам товарища Берия объяснял, чего требуется. Весь остальной отдел, даже попаданец не в курсе, что такой план послевоенный уже есть. Конечно, не знаю, как кто там, в Политбюро, кроме товарищей Сталина и Молотова в курсе о путешествии во времени и всех изменениях, предпринимаемых по этому поводу. Если кто-то и был бы, то мне кажется, нее утерпели бы товарищи, к нам, на Лубянку обязательно пробились бы, попаданца за грудки хватать – ты чего такой потомок, непутёвым оказался?

За всю молодёжь и всех живущих в 2018 отвечал бы лично.

А к него в разговорв начало вырываться личное неприятие. Не только по отношению к строю в СССР, но и к постоянному ограничению личной свободы? Я ведь вижу, что с каждым днём в нём растёт недовольство. Он вроде молчит, как то давит, «переключается» на работу, с каким он удовольствием ездил в командировку в Молотов, где надзор над ним был изрядно слабее… надо что-то со всем этим делать.

Разговор товарищей Толстого и Шолохова с попаданцем, как мне кажется, подавил их морально. С одной стороны, будущее было роскошным, перспективы великолепны, возможности, применительно к доступу и распространению культурных шедевров (и не только их) с помощью вычислительной техники и всемирной сети, столь ярко продемонстрированные Рожковым, были превосходны, но… выбор людей угнетал. Я лишь слегка покривилась вкусам публики будущего и скрепя сердце, признала, что уж очень завлекательны соблазны… но вот товарищи писатели… они явно сочли, что именно их «писательский цех», цех киношников, композиторов, музыкантов и театралов явно проиграл битву за души людей низкопробному… которое производили их коллеги в будущем.

Никита просто завалил их объёмом и «качеством».

Качеством «продукта».

За короткий промежуток времени на них обрушилась такая лавина сведений о литературе будущего, музыке, фильмах и компьютерных играх, что они с трудом переварили новое.

Я (да и другие в отделе) многое (хотя и не всё!) видела и слышала из звучавшего и крутившегося сегодня. Но это было между делом, от случая к случаю, чтобы расслабиться… и растянуто во времени…

Всё же культурный шок и футурошок. Термины придумали там же, в будущем.

Шолохов и Толстой, очевидно, уходили с встречи в некоторой прострации. Они так хотели увидеть культуру будущего… и они увидели! Просто грядущее и его «культурные высоты» оказались далеко не такими, каким представлялось нам всем. И уж совсем не такими, как мечталось и как провозглашалось в качестве целей с самых высоких трибун. Теперь, пусть и только наедине с собой, я смогла это признать.

Не знаю, как именно общение с потомком и всё рассказанное и показанное им сказалось на текущей работе товарищей писателей… но несколько дней спустя в «Правде» появилось совместное эссе от товарищей Шолохова и Толстого.

«Сегодня Германия – прокажённый Европы…»

Картины будущего, пусть и не того, каким оно нам виделось, это хорошо. Но сегодня идёт война…

Впрочем, «на писателях» жаркие «межвременные», как пошутил уже не Рожков, а кто-то из отдела, дискуссии, местами съехавшие в некрасивую ругань с крайне неприятным и тяжёлым идеологическим оттенком, который, казалось бы, окончательно заглох у нас к весне, только начались снова.

По настоящему полыхнуло в общении с товарищами «марксистскими философами» и товарищем заместителем председателя СНК СССР, бывшим прокурором СССР. Откровенно заведёнными рассказами о предыдущих беседах академиков с потомком и вынужденных до сего момента пробавляться книгами и прочим, но не имея возможности лично вцепиться в потомка, по макушку занятого своими профессиональными обязанностями.

Ну, сами же захотели к разговорам с ним сперва изучить всю доступные распечатанные «источники о будущем», вот и пропустили всех остальных вперёд. Готовились «прищучить пришельца» по полной!

Из предыдущего общения с Рожковым, из обрывков его фраз, я вынесла убеждение в том, что он испытывал некое сомнение в какой-либо пользе общения с вышеуказанными товарищами.

Так и вышло. Тяжёлый разговор с философами, председателем Госплана и «Ягуарьевичем» был. Уже с первого раза они поцапались с ним хлеще, чем я осенью, да и на первой встрече с академиками. Прозвище Вышинского, вкупе с приписываемой ему фразой «признание – царица доказательств», дошло даже до будущего, да так, что 22-летний («там») парень в следующем веке, с множеством других интересов, запомнил данный факт. Ну и он отыгрался на всех их сполна, зная историю его мира на десятилетия вперёд.

Вдобавок, мягко говоря, не самое лучшее мнение Рожкова о «марксистской философии» и человеке, «придававшем форму законности репрессиям» сказалось.

С Вышинским, Вознесенским и «философами» Рожков не очень то сдерживал себя. В отличие о тех, кто был на самой вершине СССР.

То ли всё же побаивался отпускать личные выпады (при прекрасно видимом всем нам его настоящем отношении) в адрес товарищей Сталина и нашего наркома, то ли присутствовал прагматичный расчёт юного буржуя, то ли местами он всё же испытывал восхищение перед личностью товарищей Сталина и Берии, за их деятельность по руководству страной в годы войны в «тот раз».

И сейчас…

Кто знает? Многое, конечно, стало видимо в нём, но что в его голове творится на самом деле? Какое он будущее видит для себя в СССР после Победы?

Единственное, что я точно знаю, помимо его деятельности с вычислителями и программами для них, он явно желает меньшего контроля над собой. Больше личной свободы. Хотя бы после войны.